В этот вьюжный неласковый вечер
Когда снежная мгла вдоль дорог
Ты накинь, дорогая, на плечи
Оренбургский пуховый платок
Я его вечерами вязала
Для тебя моя, добрая мать
Я готова тебе, дорогая
Не платок, даже сердце отдать
Чтобы ты в эту ночь не скорбела
Прогоню от окошка пургу
Сколько б я тебя, мать, не жалела
Всë равно пред тобой я в долгу
Пусть буран все сильней свирепеет
Мы не пустим его на порог
И тебя, моя мама, согреет
Оренбургский пуховый платок
И тебя, моя мама, согреет
Оренбургский пуховый платок.
[f ɛtat vjuʒnɥj nilaskavɥj vjɛʧir]
[kagda sɲɛʒnaja mgla vdaʎ dɔrak]
[tɥ nakiɲ daragaja na pʎɛʧi]
[arinburkskij puʜɔvɥj platɔk]
[ja ivɔ viʧirami vjazala]
[dʎa tibja maja dɔbraja matj]
[ja gatɔva tibjɛ daragaja]
[ɲɛ platɔk daʒi sjɛrtsi atdatj]
[ʧtɔbɥ tɥ f ɛtu nɔʧj ɲɛ skarbjɛla]
[pragaɲu at akɔʃka purgu]
[skɔʎka b ja tibja matj ɲɛ ʒaʎɛla]
[fsjɔ ravnɔ prit tabɔj ja f dɔlgu]
[pustj buran fsjɔ siʎɲɛj sfiripjɛit]
[mɥ ɲɛ pustim ivɔ na parɔk]
[i tibja maja mama sagrjɛit]
[arinburkskij puʜɔvɥj platɔk]
[i tibja maja mama sagrjɛit]
[arinburkskij puʜɔvɥj platɔk]
(En cette soirée de tempête hostile, quand les ténèbres bordent les routes enneigées, jette sur tes épaules ma chérie, ton châle d’Orenburg en angora duveteux, je l’ai tricoté des soirées entières, pour toi ma mère si bonne, je suis prête ma chérie, à te donner non un châle, mais mon cœur. Pour que cette nuit tu ne sois pas triste, je chasserai la tempête de neige de ta fenêtre, j’aurais beau te ménager, mère, de toute manière je te suis redevable. En cette heure tardive et solitaire, je suis heureuse d’être avec toi, comme j’ai envie, moi ta fille, d’une caresse, effacer toutes tes rides. La tempête a beau se déchainer plus fort, nous ne la laisserons pas entrer, et toi, ma chère maman, te réchauffera, le châle d’Orenburg en angora)
(In this stormy hostile evening, when darkness borders snowy roads, throw on your shoulders, sweetie, your Orenburg angora shawl, I knitted it for whole evenings, for you my mother so good, I’m ready sweetie, to give you not a shawl, but my heart. So that tonight, you will not be sad, I will drive the snowstorm from your window, no matter how I spare you, mother, I still remain you. At this late and lonely hour, I’m pleased to speak with you, just as I, your daughter, with a caress, cleaning all your wrinkles. Even if the storm unleashes stronger, we will not let her enter, and you my dear mother will get warm, with the Orenburg angora shawl)
